Встреча с Медузой. [Венера Прайм — 4] - Прюсс Пол
Прибыли полицейские, они стали оттеснять быстро собирающуюся толпу на другую сторону улицы. Блейк стоял в толпе и смотрел, как изящное старое здание исчезает в пламени, оно уже почти превратилось в развалины, когда прибыли первые пожарные машины.
Вместе с сильной головной болью полностью вернулась память. Правда не понятно было сколько дней назад это произошло, но он вспомнил, как пытался спасти Эллен, ее предательство. В это трудно верилось.
Может быть, она договорилась с Командором, ради безопасности, целости и сохранности Блейка, вывести его из игры. Вероятно Командор пообещал, что с Блейком будут хорошо обращаться, что он вернется домой.
Но может быть Командор зная, что Блейк не доверяет ему, решил убрать его с дороги окончательно? Или кто-то другой охотился за его шкурой? Кандидатов, конечно, было достаточно. Например, Афанасийцы следили за его квартирой и узнали, что он вернулся.
Хорошо еще что у запустившего этот адский фосфорный снаряд не было, по всей видимости, при себе пистолета.
Он смотрел, как огонь пожирает здание, и вместе с ним все вещи, которыми он дорожил. Если он хочет прожить достаточно долго, чтобы отомстить, ему лучше не торчать здесь и не ждать, пока власти начнут свои утомительные расследования.
Гиперзвуковой лайнер, летя на запад, обогнал солнце. Было еще раннее утро, когда он приземлился на Лонг-Айленде. А чуть позже Блейк вошел в Манхэттенский пентхаус своих родителей.
— Блейк! Где ты пропадал?
— Мам, ты выглядишь потрясающе, как всегда.
— Хотела бы я сказать то же самое о тебе, дорогой. Ты спал в лесу?
Эмеральда Ли Редфилд высокая женщина. Ухоженная кожа, тщательный макияж и изысканная одежда позволяли ей выглядеть лет на тридцать моложе, по крайней мере, в глазах ее сына.
При всей своей элегантности она не была занудой. Она с энтузиазмом обняла его. Затем, продолжая держать его за плечи, изучала его на расстоянии вытянутой руки.
Он рассмеялся и пожал плечами:
— Ты почти угадала.
Они прошли в просторную солнечную гостиную. С высоты восьмидесяти девяти этажей открывалась прекрасная панорама. — Башни Нижнего Манхэттена окруженные морем.
— Почему ты так долго не звонил? Мы не знали, что думать! Твой отец связался практически со всеми, кого знал, но никто…
— О, только не это. Ведь я ему сто раз говорил, что когда я иду по следу редкого приобретения, мне иногда приходится как бы… уходить в подполье и лишнее внимание, лишние расспросы могут мне повредить.
— Блейк, ну ты знаешь, какой он.
Эдвард Редфилд постоянно критиковал Блейка за его увлечение старинными книгам и рукописям, и время от времени разражался гневными тирадами против «выбрасывания» Блейком денег на эти приобретения. — Денег, которые Эдвард не мог контролировать, поскольку они были оставлены Блейку его дедом.
Представители клана Редфилдов всегда были видными административными и политическими деятелями Манхэттена, этого образцового города, центра Средне-атлантического административного округа. Поколения Редфилдов были настолько активны в общественной жизни, что нынешняя государственная организация континента Северной Америки была создана во многом их усилиями. В это государственное образование бывшие Соединенные Штаты входили только как географическое понятие.
Мать и сын опустились в мягкие, обитые синим бархатом кресла.
— Корче. Как видишь я живой и почти невредимый.
— Ну и почему же ты так выглядишь, что случилось?
— Я вернулся домой сегодня утром и обнаружил, что все здание, в котором была моя, квартира сгорело дотла. Сгорело все, что у меня было.
— Мой бедный мальчик… твоя мебель? Твоя одежда? — Она глянула на его грязные парусиновые туфли.
— Главное книги, картины, предметы искусства.
— Такая беда, дорогой. Ты, должно быть, в ужасном состоянии. Но все, конечно, застраховано?
— О, да. Давай я все подробно расскажу за обедом. А сейчас позволь мне сменить эту потную одежду.
— Блейк… как хорошо, что ты дома.
Он направился в комнату, в которой все было точно так же, как во времена его учебы в колледже. Несмотря на легкую безалаберность, с которой его мать вела жизнь, она говорила от чистого сердца. Несмотря на все эмоциональные трения — между ним и родителями прочно присутствовала любовь.
Он вышел из своей комнаты в респектабельном костюме и галстуке, одетый так, как, он знал, хотел бы видеть его отец…
… — Итак, ты потерял все книги, на которые потратил целое состояние. — Эдвард посмотрел на сына с плохо скрываемым торжеством. — Надеюсь, ты усвоил урок.
Редфилд-отец был выше своего сына, с квадратным патрицианским лицом и еще более квадратной, еще более патрицианской челюстью. Рыжеватые волосы, брови и россыпь веснушек на тонком носу намекали на его Бостонское ирландское происхождение. Семья Редфилдов разбогатела всего лишь двести лет назад.
— Это больше, чем урок, папа. Я потерял все. Я больше не буду собирать ничего столь скоропортящегося.
Из столовой открывался вид на старую нью-йоркскую гавань. В слабом осеннем солнечном свете поля водорослей, покрывавшие широкие воды от побережья Джерси до Бруклина, были тускло-матово-зелеными, как гороховый суп; комбайны из нержавеющей стали лениво паслись на этом материале, превращая его в пищевые добавки для широких масс.
Редфилды не принадлежали к массам и пищевые добавки не входили в их рацион.
Блейк решил подыграть отцу, ведь люди охотно верят в то, что считают правильным и он будет рад услышать, что сын наконец приходит к его точке зрения:
— Я подумал, что мог бы применить себя на государственной службе.
— Какая прекрасная идея, дорогой, — весело поддержала Блейка мать.
— Почему правительство, Блейк? Почему не бизнес?
— Я думаю мои способности и разнообразные таланты найдут лучшее применение и помогут сделать успешную карьеру именно на государственной службе. Ну, или в какой-нибудь общественной структуре, работающей на всеобщее благо.
Тонкие черные брови Эмеральды взлетели вверх, а нежный рот изогнулся в счастливой улыбке:
— У меня замечательное предложение, дорогой! Я уверена, что Декстер и Ариста будут рады иметь нашего гениального Блейка в своем штате.
Редфилд задумчиво посмотрел на жену. Декстер и Ариста Плаумэн. Денег куры не клюют, но все свое состояние вложили в «Институт Глас Народа». — Проповедование аскетизма. Защита прав потребителей. Общественные и налоговые реформы. Поддержка профсоюзов.
Плауманы были в настоящее время влиятельными людьми на Манхэттене, чем-то вроде окружных прокуроров-крестоносцев, людьми, которых Эдвард Редфилд хотел бы иметь в числе своих друзей и кому он счел бы за честь одолжить услуги сына. Нет, это не сулит никаких денег, но… его блудный, исправившийся сын Блейк…
— Давай подумаем об этом день или два, — наконец сказал Эдвард, позволив себе слегка улыбнуться…
…Поздно вечером Блейк на цыпочках пробрался в отцовский кабинет. Много лет назад, еще ребенком, он выучил код отцовского письменного стола и теперь использовал его, чтобы открыть верхний ящик, в котором был спрятан бесшумный, с газовым охлаждением микро-суперкомпьютер Эдварда. Блейк склонился над ним и спокойно принялся за работу. — Что на самом деле находится в этом столь сильно охраняемом доме на Гудзоне?
Четыре часа спустя у него на руках были лишь одни отрицательные результаты. Особняк стального короля теперь принадлежал «Северо-американской службе парков» и носил название гостиница «Гранит». В гостинице могли отдыхать служащие службы и их семьи, проводиться деловые встречи высокопоставленных лиц. Блейк не смог обнаружить никаких связей между службой парков и космическим советом, не говоря уже о следственном отделе Командора. Блейк нашел планы этажей и другие документы, описывающие дом и территорию, — все точно.
С кислой усмешкой Блейк прочитал отчет о том, что происходило там в в те дни, когда он находился там с Эллен. Похоже, они не заметили собрание англиканских епископов, не говоря уже о семинаре разработчиков школьной программы.
